Раскинyть pyки во сне, чтоб не запнуться во тьме

Меня периодически подмывает завести блог в телеграмм, где можно делать ежедневные заметки о фильмах, книгах и статьях, которые составляют мой информационный фон. Однако я сразу же одёргиваю себя, ведь информация, даже переработанная, остаётся информацией и ничего не создаёт. Транслировать информацию можно для аудитории в реальном контексте; в отрыве от контекста, оставаясь частью шумового поля, она не может иметь ценности.
Поэтому я просто донимаю друзей в чатах, время от времени вываливая на них плоды переработки сведений. Впрочем, как показывает практика, многие не удосуживают себя и этим, в лучшем случае транслируя картинки или короткие видео.
... дописать ...

Когда ты пробуждаешься эдак у половины четвёртого от судорожного кошмара и, понимая его абсурдность, пробуешь снова уснуть, да никак не выходит, и лежишь без сна в полудрёме между витиеватым миром и будущностью в смутной тревоге, то лучше всего понимаешь смысл словосочетания "лежать в направлении цели"; если не можешь спать, хотя бы никуда не смотри.

У каждого из нас были вещи, в которые мы верили; и внезапно или, быть может, вполне ожидаемо мы обнаружили, что наши святыни умерли. Всё то, во что мы верили, стало прахом, стало пеплом. И сначала ты испытываешь негодование, но после, подумав, понимаешь, что это простое течение времени, и ты, захваченный его потоком, сам потерял очарование, чем бы оно ни являлось. мы забываем красоту, меняем её на комфорт, отдаём новым людям и не понимаем их чаяний. Всё проходит, даже наши сокровенные мечты, наши песни, наша любовь. Всё проходит, как бы это ни было печально, уже никогда не стать нам снова молодыми.
Цой умер
БГ умер
Окуджава умер
Высоцкий умер
Чёрт тоже умер
Мы все умрём, но сначала духовно

Я решительно подхожу к огромной радиоле, чей желтоватый корпус с огромной, во всю ширину, панелью поимки радио покоится на расставленных тонких деревянных ножках. Здесь написано Буэнос-Айрес и Канберра, Малакка и Дели, Мадрид и Генгам, здесь все места, где я когда-нибудь побываю. А наверху завораживающий меня диск из плотного пластика, крутящийся диск, который запускается всего лишь щелчком тумблера, и его легко придержать пальцем. А вот пластинок нет. Вернее, есть, но песня про траву у дома мне уже надоела, я хочу нового, но нового нет, и я просто запускаю круг и придерживаю его пальцем или тыкаю в него карандашом, пока бабушка не прогонит меня от никому не нужной, молчащей радиолы.
Мне 7 лет
Этот магнитофон особенный. У него хромированные прямоугольные клавиши на верхней крышке, и в него помещаются две кассеты, которые можно переписывать друг на друга. Наконец, что самое крутое, у него в верхней части есть отверстие, которое записывает звук. Я провожу часы, бормоча в это отверстие или записываю передачи с телевизора: заставки сериалов, рекламные паузы, музыкальные клипы. Потом я раздаю эти кассеты друзьям. Некоторые из них начинают слушать музыку, которую я уловил на крохотную дырочку в пластиковом корпусе магнитофона Sharp.
Мне 14 лет
Я захожу в магазин на углу площади Восстания и Невского проспекта под названием 505. Это огромный зал, сплошь заставленный рядами вращающихся стоек, на которых громоздятся упакованные в пластиковые коробочки диски. У дисков цветные боковины: синие значат поп-музыку, жёлтые и розовые недоступны моему пониманию. Я ищу красные - это хэви-метал - и чёрные - это более тяжёлая музыка. Я ищу нечто новое, что-то, что поразит меня, что-то, о чём я могу рассказать на скамейке у подъезда, попивая единственную бутылку пива, которую сумел купить на сэкономленные от обедов деньги, и которая якобы не будет унюхана мамой. Я нахожу диск с надписью brutal death grindcore metal и покупаю его.
Мне 17 лет
Я блуждаю среди полок в книжном магазине. Недавно меня перевели в центральный магазин на Невском, потому что я классно общаюсь с покупателями и хорошо продаю. Вместе со мной работают Саныч и Гурыч. Они пркрасные продавцы, но ещё прекраснее то, что они шарят за всю современную музыку. Рядом с ними я понимаю, что погряз в дурацком фэнтези и не менее дурацких метале и русском роке, когда они слушают рэп и метал-кор. Мне впервые в жизни кажется, что я устарел, не успев ещё вырасти, и я жадно прислушиваюсь, когда в воскресенье вечером Саныч пробирается в кабинет директора и врубает на полную громкость System of a Down. Я слушаю истошный крик вокалиста и понимаю, что он говорит о тех вещах, что я прятал от себя до этого, прыгая ли по ночам под Prodigy или содрогаясь под раннюю Metallic-у.
Мне 22 года
Я отчаянно подпеваю, выводя "слипаются глаза, и в угол жмутся тени, и поздно жать на тормоза, нас не найдут в одной постели", обливаясь пивом с замешанной туда водкой, пока на сцене Захар Май в очередной раз теряет табы и возопивает к саунд-режу за новой порцией настройки. Мы используем это время, чтобы снова выпить, побрататься с залом и постучать по столу. Никто не знает, чем завершится этот вечер, да это и не так важно, ведь Зак снова настроился, и он уже гремит строками Максим про знаешь ли ты. Мы чувствуем, что навсегда потеряны в этом подвале в центре Питера, как были утрачены до нас миллионы молодых людей.
Мне 26 лет

Сегодня снилось, что блуждаю по некоему дому, коридоры которого прихотливо изгибались в разных направлениях. Сознательно не стал записывать сон по пробуждении, давно не видел тревожащих кошмаров (а, если честно, просто не подумал об этом). Но одна сцена запомнилась хорошо: я иду по коридору, подхожу к повороту и вижу скорчившееся тело маленькой девочки, частично обмотанное паутиной. Осторожно заглядываю за угол и вижу паука размером примерно с кокер-спаниеля, который пытается тащить девочку. Девочка явно мертва, поэтому я отворачиваюсь и ухожу.
Позже я снова встречаю паука, гораздо крупнее. Его брюхо широко раздуто, а сам он лежит на спине, словно бы не в силах подняться. Я наступаю на его брюхо, из которого прёт жижа. Затем оно лопается, и я топчу красноватые внутренности.

Ответственно заявляю, что в целях повышения рождаемости нам совершенно необходимо организовать великое переселение женщин с дальнего востока и сибири в европейскую часть страны и, соответственно, наоборот. Ибо, исходя из моего личнаго опыта, барышни с дальних краёв неизъяснимо прекраснее и свежее местных современниц своею чистотой и непосредственностью. В ответ предлагаю отослать туда наших мудрейших сударынь с тем, чтобы оные покоряли сердца сибирских мужчин мудростию и утончённостями.

Во мне живёт два человека: один любит сидеть и страдать, и страдание это увеличивается, чем больше ты сидишь и страдаешь. Другой любит работать, хотя готовится к работе, ненавидит её и боится именно первый, любит, когда у него всё получается (а у него всё получается). Потом он приходит домой и перевоплощается в первого, потому что считает, что воплощение в растекающуюся по дивану размазню есть награда за труды.
У Шендеровича была байка про то, как олигофрены открыли свой работный дом и стали выращивать овощи. Дело было в 90-е. Через некоторое время оказалось, что хозяйство олигофренов стало самым рентабельным в области. А почему? Во-первых, пишет Шендерович, они не пьют. А, во-вторых, они любят работать. У них, видите ли, от работы улучшается самочувствие.
Выходит, я олигофрен. Я уже около года вяло размышляю на тему того, что, может, вложиться в психотерапевта, пусть он мне что-нибудь пропишет (пизды). Всё упирается, как обычно, в отсутствие запроса. А запрос-то вот он. Док, я олигофрен. Сделайте что-нибудь со мною.

Решил чего-то к ночи посмотреть кое-какие старые логи, изучить, так сказать, чем я дышал в 2016-2019 годах, самое страшное и хуёвое время моей жизни, без дураков. И обнаружил телеграм-канал человека, за чью судьбу изрядно переживал, но написать или позвонить не мог по вполне понятным причинам. Человек этот жив, здоров и даже вроде бы психически адекватен, и это определённо лучшая новость дня. Для контекста: концерт Елизарова, модерн, Газданов, родинка.
Спасибо

Никак не возьму в толк, что хуже для человека сорока лет: не иметь детей, зная, что с каждым годом шансы близятся к нулю, или иметь, но не принимать участия в их жизни и воспитании, зная, что они растут где-то там, без твоего особого присутствия?

Современный мир окончательно превратился в линейный квест, где невозможно сбиться с пути: дом - автобус - аэропорт - самолёт - автобус - дом. Дом - магазин - дом. Любые последовательности с допущенными сюжетом развилками. Итог один. Быть может, поэтому я до сих пор иногда, когда меня никто не видит, лезу в грязные кусты, обхожу разрушенные на задворках цивилизации здания и перелезаю через заборы, цепляясь полами пальто, спрыгиваю и бегу, бегу, а полы развеваются, развеваются в ночи, пока я пытаюсь исчезнуть.